Священномученик Димитрий Бояркинский

 

Память в первое воскресенье начиная от 8 (21) ноября, дня  мученической кончины.

Священномученик Димитрий родился в 1871 году в приходе Владимирской иконы Божией Матери села Куркино Московского уезда Московской губернии в семье священника Владимира Петровича Русинова. Впоследствии отец Владимир за многолетнюю усердную службу был награжден многими церковными наградами и возведен в сан протоиерея.

Шестнадцатилетним юношей Димитрий повторил типичную судьбу большинства детей дореволюционного духовенства, поступив на обучение в Московскую Духовную семинарию, что в Божедомском переулке. Которую в 1893 году Димитрий Русинов с успехом и окончил.

 

Дальнейшая судьба Димитрия Русинова известна плохо. Ни род занятий по окончании семинарии, ни дата иерейской хиротонии неизвестны. Неизвестно даже когда он женился на Евдокии Александровне, и откуда происходила его супруга – известно только что они были сверстниками, и от их брака родилось четверо детей, старший сын и три дочери. Сын дослужился в войну до офицера, о его судьбе после революции ничего не известно. Старшая дочь – Екатерина стала учителем. Средняя – Александра была банковским служащим. Обе они жили в Москве. Младшая дочь – Анна родилась незадолго до революции, в 1906 году, и образование получить не успела, работала разнорабочей в местном колхозе, после вольнонаемной в Паткинской воинской части, похоронена в Бояркино.

О месте служения отца Димитрия после рукоположения также ничего не известно, кроме того что он до 1924 года служил в храме Трех святителей села Кобяково Озерского района Московской области. После закрытия Трехсвятительского храма советскими властями перешёл на служение в храм Преображения Господня соседнего села Бояркино того же района. Этот Преображенский храм и стал последним местом служения священника Димитрия Владимировича Русинова. Тринадцать непростых лет, до своего ареста в 1937 году, священник Преображенской церкви отец Димитрий продолжал призывать милость Божию на истерзанную коммунистами Русскую землю.

В 1929 году, священномученик Димитрий мужественно принял на себя настоятельство Преображенской церковью взамен сложившего с себя сан прежнего настоятеля Александра Субботина. И еще восемь лет, невзирая на все безбожные пятилетки, возносилась к Богу молитва бояркинской церкви, предводимой последним ее настоятелем, к тому времени уже протоиереем, отцом Димитрием Русиновым.

Но безбожная власть мириться с таким положением дел не хотела…

26 октября 1937 года следователи НКВД провели допрос «свидетеля», бригадира кобяковского колхоза, Комарова Павла Михайловича (1903 г/р), который дал нужные начатому следствию показания. С его слов священник в разное время говорил среди жителей села Кобяково: «Большевики – это антихристово племя, что они сделали с народом, всех зажали. Возмите с религии, говорят, что этого они не запрещают, а в действительности насильно закрывают церкви. Вот у вас закрыли церковь. А разве вы не хотели бы молиться Богу. Везде насилие и больше ничего».

«Ловко большевики научились обманывать народ, написали новую конституцию и носятся с ней, а что в ней толку. Будут выбирать того, кого им нужно. Зачем же тогда писать то, чего не будет. Это явный обман, а они воображают, что народ понимает так, как они написали. Посмотрим, что из этого выйдет».

Сразу же, вслед за Комаровым был допрошен и еще один «свидетель» Волков Иван Васильевич (1905г/р), который также дал необходимые властям показания и более того указал ещё на многих односельчан, якобы также антисоветски настроенных. По его показаниям священник, среди жителей села Бояркино, высказывал следующие мысли: «Граждане, вы все же не обойдетесь без нас, придете к нам домой. Советская власть хочет уничтожить религию, но это ей не удастся, народ этого не хочет. Сейчас власть антихристова. Ну ничего, нужно терпеть, а все же ей придет конец».

«Притесняет вас Советская власть, нет вам свободного часа. Вы разве живете – мучаетесь. Хорошо живут только коммунисты, для них все и отдых и веселье, а вы работаете без отдыха. Сколько раз в году вы отдыхали раньше, а теперь этого нет. Написали там в Москве новую конституцию, скоро будут выборы, а ведь это только разговоры. Они уже сейчас наметили кого выбирать. Посмотрите какую проводят агитацию, боятся как бы кто не прошел в Совет из бывших людей. Где же это народная конституция».

В тот же день, 26 октября, начальник Озёрского районного отделения Управления НКВД Московской области мл. лейтенант госбезопасности Остапов представил на утверждение заместителя начальника Управления НКВД СССР по Московской области майора госбезопасности Якубовича «Постановление об избрании меры пресечения и предъявления обвинения» гражданину Русинову Дмитрию Владимировичу, 1871 года рождения, которое и было подписано тем же днём.

На следующий день 27 октября показания давал третий «свидетель» колхозный конюх Бочаров (по другим данным Бычков) Михаил Степанович (1887 г/р). По его словам отец Димитрий неоднократно обращался к нему со следующими увещеваниями: «Что же ты Михаил не ходишь в церковь. Здорово тебя коммунисты обделали, заставляют работать как лошадь. Если бы не колхоз ты разве так бы жил, сейчас подумай – за что ты работаешь».

«Поишь колхозных коней, ведь они не твои, а все же я посмотрю здорово ты стараешься для колхоза. Но ведь все равно это даром. Колхоз тебя не отблагодарит. Или хочешь быть стахановцем. Напрасно Михаил теряешь силы».

Очевидно, что дело было сфабриковано в спешке в один день, о чём говорят протоколы допроса «свидетелей» подписанные тем же (26 октября) днем (по-видимому, для большей весомости обвинения на следующий день появился еще один протокол допроса третьего «свидетеля» по делу). И многочисленные ошибки, допущенные при составлении «Постановления»: ошибочно указан год рождения 1878 – исправлен тут же от руки; ошибочно указано место рождения Малинский район – так и осталось неисправленным, но дальше в делопроизводстве и обвинительном заключении указывается правильно Химкинский район; отчество священномученика приписано от руки и, видимо, позднее. Явно что мл. лейтенант госбезопасности заполнял данные на обвиняемого им отца Димитрия торопясь и с чужих слов, не удосужившись проверить их. Но кого это волновало в 1937 году…

Итак, начальник Озёрского РО УНКВД МО выявил, что настоятель Бояркинской церкви «достаточно изобличается в том, что среди населения проводит резкие контрреволюционные разговоры против Советской власти, против конституции и выражает ненависть к коммунистической партии». А, следовательно, его необходимо «привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Коломенской тюрьме».

Так началось следственное дело № 10059…

Сам обвиняемый протоиерей Димитрий узнал о нём только 28 октября, когда был выписан ордер на его арест за № 24288, с которым чекисты и явились на дом к священнику, где устроили обыск, в присутствии понятого Леонова Григория Васильевича.

 

Прежде чем арестовать священника двое чекистов предложили ему сделку – сохранить свободу и жизнь в обмен на отречение от Бога и веры. Отец Димитрий ответил так: «Я родился в семье священника, учился на священника, всю жизнь прожил священником – священником и умру, от Бога не отрекусь!».

Так священника увели на его Голгофу…

30 октября заключённый Коломенской тюрьмы протоиерей Димитрий Владимирович Русинов заполнил тюремную анкету, в которой указал, что на его иждивении находится шестидесяти шестилетняя жена Евдокия Александровна, проживающая в селе Кобяково Верейского района Московской области (ныне Нарофоминский район).

А 31 октября в ночь состоялся первый допрос священномученика. На предъявленное обвинение святой отвечал: «Виновным в проведении контрреволюционных разговоров себя не признаю. Я никогда нигде не проводил контрреволюционных разговоров».

По-видимому, это был единственный допрос священномученика. Ибо тем же числом оперуполномоченный УГБ Озёрского РО УНКВД МО Пеньков закрыл следствие, составив «Обвинительное заключение». Согласно которому протоиерей Димитрий Русинов «будучи допрошен в качестве обвиняемого виновным себя не признал, но уличается показаниями трех свидетелей… в том, что среди населения деревень Бояркино и Кобяково проводил резкую контрреволюционную агитацию против Советской власти, распространял контрреволюционную клевету против большевистской партии и ее руководства, вел контрреволюционные разговоры по адресу новой Сталинской конституции, обрабатывал отдельных колхозников в контрреволюционном духе, призывал их не выполнять колхозные работы».

Утверждено было данное «Обвинительное заключение» всё тем же Якубовичем. После чего оно было передано на рассмотрение тройки при УНКВД по Московской области.

В начале ноября отца Димитрия этапировали в Москву, где он дожидался «суда» тройки УНКВД, который состоялся 19 ноября, приговорив священника Димитрия Русинова к высшей мере наказания – расстрелу.

 

21 ноября 1937 года священномученика расстреляли на Бутовском полигоне, захоронив там же в одной из общих могил.

Евдокия Александровна ненадолго пережила своего супруга. Страдания и лишения, перенесённые от притеснений властей, в последние годы служения отца Димитрия, ужас неправедного суда и убиения мужа, скорбь разлуки подорвали её силы. И в следующем 1938 году, в возрасте шестидесяти семи лет Евдокия Александровна Русинова скончалась и была погребена на местном (новом) Бояркинском кладбище (старое кладбище, подле храма, было осквернено и закрыто вместе с храмом в 1937 году).

27 июня 1989 года Димитрий Владимирович Русинов, священник Преображенской церкви села Бояркино, согласно заключению прокурора Московской области Наместникова Б. П., был реабилитирован Прокуратурой Московской области.

Во исполнение решений Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, проводившегося 13-16 августа 2000 года, Священный Синод Русской Православной Церкви, определением от 27 декабря 2000 года по представлению Московской епархии прославил протоиерея Димитрия Русинова, как священномученика, в лике Новомучеников и исповедников Российских XX века. Дни памяти священномученика Димитрия Бояркинского совершаются в воскресение ближайшее к  25 января (7 февраля), в Соборе новомучеников и исповедников Российских, и в первое воскресение после 8 (21) ноября, дня его мученической кончины, а также в Соборе новомучеников Озёрских – в четверг пятой седмицы по Пасхе. 

Назад к списку